Более 700 лет тому назад при Дан-но-ура, что в проливе Симоносэки, произошла последняя битва между давно соперничавшими кланами Хэйкэ (Тайра) и Гэндзи (Минамото). Клан Хэйкэ полностью сгинул там, вместе со своими женщинами, детьми, и малолетним императором, в наши дни почитаемом как Антоку Тэнно. А море и побережье на семь веков стало прибежищем призраков…
Прежде я уже рассказывал о странных крабах, которых находят в тех местах, называемых крабами Хэйкэ, на чьих спинах видны человеческие лица. Считается, что это духи воинов клана Хэйкэ. Но есть немало и других странных вещей, которые можно увидеть или услышать на том берегу.
Темными ночами тысячи призрачных огней парят над пляжем и летают над волнами. Бледные огоньки, которые местные рыбаки зовут они-би, демонические огни. Когда же поднимается ветер, то с моря доносятся громкие крики, похожие на шум битвы.
В прежние времена Хэйкэ были намного более беспокойными, чем сейчас. Они появлялись у кораблей плывущих в ночи, пытаясь их потопить, и не упускали возможности утянуть в пучину пловцов.
Гравюра укиё-э Утагавы Куниёси «Призраки Тайра восстают из моря», 1845 г.
Дабы умилостивить мертвых в Акамагасэки был воздвигнут буддистский храм Амидадзи, а рядом с пляжем появилось кладбище, где на надгробиях были выбиты имена утонувшего императора и его великих вассалов. Для упокоения их душ там регулярно проводили буддистские службы.
Храм Амидадзи существует и сохранился до наших дней. Сейчас его называют святилищем Акама-дзингу
После того, как храм был построен, а надгробия установлены, Хэйкэ стали доставлять меньше проблем, чем прежде, но время от времени они продолжали творить странные вещи, показывая, что так и не обрели окончательного покоя.
Несколько веков назад в Акамагасэки жил слепой по имени Хоити, известный своим мастерством игры на бива и декламации. С самого детства он совершенствовался в искусстве декламации и игре на бива и, со временем, превзошел своих учителей. Как профессиональный бива-хоси он обрел известность преимущественно благодаря декламации Истории о Хэйкэ и Гэндзи и, говорят, когда он пел отрывок о Битве при Дан-но-Ура, «даже черти (кидзин) не могли сдержать слез».
Статуя героя легенды в Акама-дзингу
В начале своей карьеры Хоити был очень беден, но встретил хорошего друга, который помог ему. Монах храма Амидадзи обожал поэзию и музыку и часто приглашал Хоити в храм для игры на бива и декламации. Спустя какое-то время, будучи под сильным впечатлением от таланта парня, монах предложил ему сделать храм своим домом, и это предложение было с благодарностью принято. Хоити получил комнату в здании храма, а в обмен на еду и кров он должен был лишь по определенным вечерам благодарить монаха, устраивая музыкальные представления.
Одной летней ночью монаха вызвали провести буддистскую службу в доме умершего прихожанина, и он направился туда вместе с помощником, оставив Хоити в храме одного.
Это была жаркая ночь и слепой юноша решил охладиться на веранде, прежде чем отправиться спать в свою комнату. Веранда выходила на маленький сад за храмом Амидадзи. Там Хоити ждал возвращения монаха и, пытаясь облегчить свое одиночество, практиковался в игре на бива. Минула полночь, а монах все не возвращался. Воздух был слишком горяч — находиться в помещении было некомфортно и Хоити остался снаружи. Наконец, он услышал приближающиеся от задних ворот шаги. Кто-то пересек сад направившись к веранде и остановился прямо напротив него, но это был не монах.
Низкий голос назвал имя юноши резко и бесцеремонно, как самурай обращается к простолюдину:
— «Хоити!»
— «Хай!*» — ответил парень, напуганный грозным голосом — «Я слеп! Я не могу понять — кто обращается ко мне!»
— «Бояться нечего» — уже мягче сказал незнакомец. «Я остановился неподалеку от этого храма и направлен к тебе с посланием. Мой господин – лицо самого высокого ранга, сейчас находится в Акамагасэки в сопровождении множества благородных слуг. Он захотел увидеть место Битвы при Дан-но-ура и сегодня посетил его. Будучи наслышан о твоем мастерстве декламации истории Битвы, он теперь желает услышать твое выступление. Поэтому сейчас же бери свой бива и следуй со мной в дом, где тебя ждет высокое собрание».
В те времена трудно было ослушаться приказа самурая. Хоити одел сандалии, взял бива и вышел вместе с незнакомцем, который указывал путь молча, заставив Хоити идти очень быстро. Рука сопровождающего была в металле, а лязг, раздававшийся от шагов воина, говорил о том, что он был полностью облачен в доспех — должно быть, какой-то дворцовый страж во всеоружии. Первый испуг Хоити прошел, он начал представлять, что ему повезло; вспомнив заверения вассала, о том, что его повелитель – «лицо самого высокого ранга», он подумал, что господин желающий услышать его декламации, должен быть по статусу не ниже даймё высочайшего положения.
Самурай остановился и Хоити понял, что они подошли к большим воротам; он был озадачен, так как не мог припомнить больших ворот в этой части города, за исключением главных врат Амидадзи. «Каймон!**» — позвал самурай, послышался звук отодвигающегося засова и двое вошли. Они пересекли сад и снова остановились у какого-то входа. Самурай громко крикнул: «Эй, внутри! Я привел Хоити». Затем послышались звуки торопливых шагов, раздвигающихся ширм, открывающихся дверей и женских голосов.
Из речи женщин Хоити понял, что они принадлежали к благородному дому, но не мог представить, куда же его привели. Однако времени на предположения было мало. После того как ему помогли подняться на несколько каменных ступеней, на последней из них ему было сказано оставить свои сандалии. Женская рука вела его по бескрайним просторам отполированных досок и круглых столбов, которых было слишком много, чтобы запомнить. По полу, покрытому циновками потрясающей ширины, — в центр просторного помещения. Где, как он подумал, собралось множество знатных людей: звук шелеста шелка был подобен шуму листвы. Также он услышал гул множества приглушенных голосов, это была речь придворной знати. Хоити было сказано успокоиться (располагаться), а у своих ног он обнаружил подушечку для колен. После того как он встал на нее и настроил инструмент, женщина, которую он принял за родзё, матрону дома, обратилась к нему: «Теперь, под аккомпанемент бива, должна быть зачитана История о Хэйкэ». Так как полный пересказ занял бы несколько ночей, Хоити задал вопрос: «Декламация всего сказания дело не скорое, какую часть его Высочество желает услышать сейчас?» Женский голос ответил: «Исполните часть о Битве при Дан-но-Ура, ибо горечь её наиболее сильна».
Хоити поднял голос и запел о битве на жестоком море, чудесным образом заставляя свой бива звучать подобно натруженным веслам, шуму стремящихся вперед кораблей, жужжанию и свисту стрел, крикам и топоту людей, ударам стали о шлемы и падению сраженных тел в воду.
Во время пауз, слева и справа от себя он слышал шёпот похвал: «Какой чудесный музыкант!» «Никогда не слышал подобного исполнения в нашей провинции!» «Во всей империи не сыщется такого певца, как Хоити!» Воодушевившись, он стал играть и петь еще лучше, чем прежде. Но когда пришел черед поведать судьбу честных и беспомощных – о трагической гибели детей и женщин, и о смертельном прыжке Нии-но-Ама с малолетним императором на руках – все слушатели издали один длинный дрожащий крик боли, после чего они рыдали и стенали так громко и дико, что Хоити испугался буйству и скорби, что он вызвал. Некоторое время плач и рыдания продолжались. Но постепенно звуки сожаления затихли, и вновь, в последовавшей полной тишине, Хоити услышал голос женщины, которую он принял за родзё.
Она сказала: «Хотя нас заверили, что вы очень умелый игрок на бива и несравненный декламатор, мы не подозревали, что кто-либо может быть искусен настолько, насколько вы продемонстрировали это сегодня ночью. Наш господин доволен и намерен достойно наградить вас. Но прежде он желает, чтобы вы играли для него последующие шесть ночей, после чего он, вероятно, отправится в обратное путешествие. Поэтому завтрашней ночью вы должны придти сюда в тот же час. Вассал, приведший вас, будет послан за вами… Также мне приказано проинформировать – вы не должны никому говорить о визитах сюда во время пребывания нашего господина в Аамагасэки. Так как он путешествует инкогнито, он приказал не упоминать об этих вещах… Теперь вы свободны, возвращайтесь в храм».
После того, как Хоити должным образом выразил свою благодарность, женская рука проводила его к выходу из дома, где тот же вассал, что ранее привел его, уже ждал чтобы отвести домой. Он довел его до веранды, расположенной сзади храма и там попрощался.
Почти наступил рассвет, когда Хоити вернулся, но его отсутствие в храме осталось незамеченным, так как монах, придя очень поздно, подумал что он уже спит. Днем Хоити удалось немного отдохнуть. Он никому не рассказал о своем странном приключении. Когда наступила полночь, за ним снова пришел самурай и отвел к месту высокого собрания, где его декламация прошла с тем же успехом, что и прошлое выступление. Однако во время второго визита, по стечению обстоятельств, его отсутствие было обнаружено. После утреннего возвращения он был вызван к монаху, который обратился к нему с добрым укором:
«Мы беспокоились о тебе, друг Хоити. Выходить за пределы храма в столь поздний час, будучи слепым и в одиночестве – опасно. Почему ты ушел, ничего не сказав нам? Я бы приказал слуге сопроводить тебя. И где ты был?»
Хоити ответил уклончиво: «Прости меня, добрый друг! Я должен был отлучиться по личному делу и не мог уладить его в другое время».
Монах был больше удивлен, чем огорчен скрытностью Хоити: он почувствовал, что это неестественно и заподозрил что-то плохое. Он боялся, что слепой юноша мог быть околдован или сбит с толку некими злыми духами. Он не задал больше никаких вопросов, но скрытно проинструктировал прислужников следить за передвижениями Хоити и следовать за ним, если он снова покинет храм после наступления темноты.
В одну из следующих ночей Хоити был замечен уходящим из храма и слуги немедленно зажгли свои фонари и пошли следом. Но это была дождливая и темная ночь и прежде чем они смогли добраться до дороги, Хоити исчез. По свидетельствам он шел очень быстро – странное дело, учитывая его слепоту и плохое состояние дороги. Прислужники в спешке обходили улицы, заходя с расспросами в каждый дом, где Хоити имел обыкновение бывать. Но никто не мог сообщить о нем ничего нового. Наконец, когда они по побережью возвращались к храму, их напугали звуки яростной игры на бива, доносившиеся с кладбища Амидадзи.
Кроме нескольких призрачных огней, которые, как обычно, парили здесь темными ночами, в том направлении царила непроглядная темнота. Однако слуги, не колеблясь, поспешили к кладбищу и там при помощи своих фонарей отыскали Хоити, сидящего под дождем у могилы Антоку Тэнно, заставляющего свой бива греметь и громко распевающего песнь о Битве при Дан-но-ура. А за ним, и над ним — везде над могилами, огни мертвецов горели подобно свечам. Никогда прежде такое великое множество Они-би не являлось взору смертного…
«Хоити-сан! Хоити-сан!» — кричали слуги – «Вы околдованы! … Хоити-сан!» Но было не похоже, чтобы он их слышал. С усилием он заставлял свой бива греметь, звенеть и лязгать, и все более дико пел песнь о Битве при Дан-но-ура. Прислужники схватили его и кричали в самые уши: «Хоити-сан! Хоити-сан! Немедленно возвращайтесь с нами домой!» Он осуждающе ответил: «Прерывать меня подобным образом перед высоким собранием недопустимо». Тогда слуги, не смотря на странность ситуации, не смогли удержаться от смеха. Ну, конечно же, он был околдован, они скрутили его, подняли на ноги и сообща торопливо поволокли к храму, где, по приказу жреца, с него незамедлительно была снята мокрая одежда, он был переодет, принудительно накормлен и напоен. Затем монах настоял на полном объяснении удивительного поведения своего друга. Хоити долго отказывался говорить. Но наконец, поняв, что его поведение действительно насторожило и рассердило доброго монаха, он решил прекратить запираться и рассказал обо всем, что произошло с первого визита самурая.
Монах сказал: «Хоити, бедный мой друг, ты в смертельной опасности! Какая неудача, что ты не рассказал мне обо всем раньше! Твой музыкальный талант навлек на тебя странную беду. Знай же, что ты не был ни в каком доме, а провел несколько ночей на кладбище – этой ночью наши люди нашли тебя сидящим под дождем у могилы Антоку Тэнно. Все что тебе привиделось – было иллюзией, все, кроме, зова мертвых. Однажды подчинившись им, ты оказался в их власти. Подчинись им вновь, после всего, что уже произошло, и они разорвут тебя на куски. Но, раньше или позже, они уничтожили бы тебя в любом случае… Я не смогу остаться с тобой этой ночью – меня позвали провести еще одну службу. Но прежде чем я уйду, необходимо защитить твое тело, нанеся на него священные тексты».
Перед закатом монах и его помощник раздели Хоити, после чего своими кистями для письма они нанесли текст священной сутры Хання-Син-Кё на его грудь и спину; голову, лицо и шею; ноги и руки и, даже, на ступни ног – на все части его тела.
Когда с этим было покончено, монах проинструктировал Хоити, сказав: «Вечером, как только я уйду, ты должен сесть на веранде и ждать. Тебя позовут. Но, чтобы не случилось, не отвечай и не двигайся. Ничего не говори и сиди, будто медитируешь. Если пошевелишься или издашь звук, то будешь разорван на части. Не бойся и даже не думай звать на помощь – ибо никакая помощь не сможет спасти тебя. Если ты поступишь точно, как я тебе сказал, опасность минует и тебе больше не придется ничего бояться».
После наступления темноты монах с помощником ушли и, Хоити, согласно инструкциям, уселся на веранде. Он положил бива на доски перед собой и сделал вид что медитирует, проявляя осторожность, чтобы не кашлянуть и не издавать звуков дыхания. Он сидел так часами. Затем он услышал приближающиеся с дороги шаги. Они пересекли ворота и сад, подошли к веранде, и остановились прямо напротив него.
«Хоити!» — позвал низкий голос. Но слепец задержал дыхание и сидел недвижно. «Хоити!» — мрачно позвал голос вновь. И в третий раз, уже агрессивно: «Хоити!» — Хоити замер словно камень, тогда голос пробурчал:
«Нет ответа! – Так не пойдет! … Надо найти парня». Раздались звуки тяжелых ног поднимающихся на веранду. Они уверенно приблизились к Хоити и встали рядом. Затем, долгие десять минут, в наступившей мертвой тишине, Хоити чувствовал, как все его тело сотрясается от ударов сердца. Наконец грубый голос пробормотал рядом с ним: «Вот бива, но от музыканта я вижу лишь уши! … Что же, это объясняет, почему он не смог ответить: ведь у него не было рта, ничего от него не осталось, лишь уши. Теперь я отнесу их своему господину – как доказательство, что его поручение было исполнено настолько, насколько это было возможно».
В этот момент Хоити почувствовал, как за его уши железной хваткой ухватились пальцами и оторвали! Боль была страшной, но он не закричал. Тяжелые шаги на веранде стихли, пересекли сад, вышли на дорогу и прекратились. С обеих сторон головы Хоити почувствовал густые теплые струи, но не смел поднять рук.
Перед рассветом монах вернулся. Он сразу поспешил на веранду, где поскользнувшись на чем-то липком, издал крик ужаса – в свете своего фонаря он увидел, что это была кровь. Хоити сидел там в позе медитации, с все еще сочившейся из его ран кровью.
«Мой бедный Хоити!» — закричал шокированный монах — «Что это?» … «Ты был ранен?» … Услышав голос друга, Хоити почувствовал себя в безопасности. Он зарыдал и в слезах рассказал о своем ночном приключении.
«Бедный, бедный Хоити!» — Воскликнул монах – «Это все моя ошибка! Моя ужасная ошибка! … На все твое тело были нанесены священные тексты, на все, кроме ушей! Эту часть работы я доверил помощнику, и я очень, очень ошибся, не проверив его! … Ну, случившегося уже не исправить, мы можем лишь постараться как можно быстрее исцелить твои раны. Взбодрись, друг! Опасность миновала. Эти гости больше никогда не потревожат тебя».
С помощью хорошего доктора, Хоити вскоре залечил свои раны. История о его странном приключении стала широко известна, и быстро сделала его знаменитым. Множество благородных людей посетили Акамагасэки, чтобы услышать его декламации, одарив Хоити деньгами. Он разбогател… Но со времени своего приключения, его стали звать не иначе как Мими-наси-Хоити – «Безухий Хоити».
_____
*хай (яп.: はい) — да
**каймон (яп.: 開門) — уважительное обращение самурая к дворцовой охране: «Открыть ворота!»
_____
Источник: Kwaidan: Stories and Studies of Strange Things By Lafcadio Hearn, 1904
Перевод с англ.: moBstr
