Ацуси Такацука сегодня — вышедший на пенсию учитель рисования начальной школы и художник, а также, на протяжении уже более чем двадцати лет жизни, — автор ежеквартального бюллетеня.

Со временем бюллетень превратился в беспрецедентный сборник подробно изученных фактов и ранее неозвученных свидетельств уцелевших пилотов-камикадзе. Труд Такацуки не только помогает его сотоварищам — пилотам, готовившихся стать камикадзе, справиться с позором невыполнения своей миссии, но также создает контрапункт к обоим периодам — восславления программы камикадзе в военное время и послевоенной антипатии к ней.

Рё Манабэ встретился с Такацуки в Токио для разговора о исторической роли и  социальном влиянии знаменитой программы:

РМ: Давайте начнем с определения термина. Что такое «камикадзе«?

АТ: «Камикадзе» — это упрощение от «Специальный атакующий отряд камикадзе», где словосочетание «специальный атакующий» является эвфемизмом для обозначения суицидального характера миссии. Сама фраза «ками-кадзэ» (яп. — «божественный ветер») происходит от имевшего место в XIII инцидента, в ходе которогофеноменальной силы тайфун буквально спас Японию от монгольского вторжения. Однако суицидальные миссии предусматривали применение не только авиаотрядов: отряд «кайтэн» (яп. — «вращающиеся небеса»), который также называли «людьми-торпедами», отряд подводных лодок «коурю» (яп. — «кусающий дракон») и «кайрю» (яп. — «морской дракон»), отряд катеров «синё»  (яп. — «дрожащий океан») и так далее. Как вы видите, ни одно изданных подразделений технически не является камикадзе, хотя в наши дни определение размыто.

Первая группа пикирующих самолетов, официально получивших название камикадзе, вылетела 25 октября 1944 года, а уже в августе 1945 года отряд камикадзе был распущен, просуществовав в общей сложности лишь около десяти месяцев.

На раннем этапе применения камикадзе, к которому относят начало Филиппинской кампании, отряд состоял исключительно из избранных пилотов, прошедших официальную спецподготовку. Однако в дальнейшем на задания стали отправлять даже полу-обученных кандидатов в камикадзе. Кстати, стоит отметить разницу между пилотами-камикадзе и кандидатами в камикадзе: лишь непосредственно перед вылетом на суицидальное задание проводился обряд, после которого кандидат становился камикадзе. Некоторые называют меня «экс-камикадзе» или «выживший камикадзе», но это не верно, так как пройдя обряд посвящения камикадзе неизбежно должен был встретить смерть.

РМ: Каков исторический контекст появления камикадзе?

АТ: За год до окончания войны, количество наших поражений стремительно росло. Это заставило молодых японских офицеров тайно предлагать Военному совету различные отчаянные варианты. Использование стратегии камикадзе без приказа было одним из них.

Например, идея самоубийственной торпеды, или кайтэна возникла как способ утилизации избытка торпед. Японские торпеды того времени считались достаточно технически продвинутыми и массово выпускались для нужд военного флота. Однако, по мере того, как Япония теряла всё больше своих кораблей, возможность боевого использования этих торпед стремительно уменьшалась. В результате на складах скопилось огромное количество  торпед, которые получили «второй шанс» в качестве орудий самоубийства.

Кайтэн представлял из себя управляемую человеком торпеду, начиненную 1,5 тоннами взрывчатки, что вдвое превосходило разрушительную силу обычной торпеды.

 

Для того, чтобы нацелиться на врага и точно, «вручную» атаковать его (направить на него торпеду), был сконструирован специальный перископ. Как только вражеское судно было замечено, а его точное местонахождение подтверждено, пилоты кайтэнов залезали в торпеды и, рассчитав расстояние до цели и угол атаки, выполняли пуск с субмарины-носителя.

После пуска торпеды с пилотом, вне зависимости от того, была ли попытка успешной, кайтэн был обречен на самоуничтожение (чтобы сохранить секрет данного оружия). Команда субмарины-носителя определяла – был ли пуск торпеды успешен по задержке между выстрелом и взрывом.

Примерно в этот же период времени было изобретено «специальное атакующее оружие» — «охка» (яп. —  «цветок вишни»). Оно представляло собой тяжелый планер с загруженными в носовую часть 1,2 т взрывчатки. Охку транспортировал самолет-носитель, сбрасывая, после подтверждения цели. Таким образом, основные функциональные особенности самолета, такие как маневренность и скорость обменивались на большую мощность взрыва, которой не удалось бы достичь при нормальной загрузке самолета.

Охка и кайтэн разделяли единую концепцию гибрида транспорта и оружия, как, впрочем, и большинство других изобретений для «специальных атак».

По мере ухудшения военного положения Японии и уменьшения количества уцелевших истребителей, в атаках камикадзе начали принимать участие даже разведывательные самолеты и устаревшие модели, ранее использовавшиеся лишь в качестве тренажеров.

После Окинавской кампании охка стала оружием большинства миссий «специальных атак» — несмотря на недостаток скорости, их небольшой размер идеально подходил для вылетов с небольших замаскированных аэропортов, построенных в высохших руслах рек или полях, а также для того, чтобы совершать ночные атаки из-за гор.

РМ: А как отбирали кандидатов в камикадзе? Предъявлялись ли к ним какие-либо требования, ограничения?

АТ: На раннем этапе использования камикадзе военный флот мог позволить себе достаточно демократический процесс отбора. Например, первые 24 пилота  ставшие камикадзе были опрошены командиром на предмет своего желания и согласия для участия в самоубийственной миссии, и ни один из них не отверг сделанного предложения.

Когда на Начальном курсе морской авиации, на котором я обучался, было сделано внезапное объявление о наборе в отряд «Кайтэн», всем, кроме студентов и нескольких командиров и инструкторов, было приказано покинуть помещение. В этой атмосфере повышенной секретности и высокого напряжения нам были розданы небольшие листочки и даны пять минут для принятия решения: те, кто хотел перевестись в отряд субмарин, должны были нарисовать два кружочка, те, кто предоставлял решение этого вопроса своим командирам — один, а те, кто просто хотел продолжить свою карьеру летчика — оставить бланк пустым.

В том конкретном случае для желающих стать камикадзе были некоторые ограничения. Например, старшие и единственные сыновья были сразу забракованы, дабы не оставить их семьи без опоры. Также, из-за специфики подводного отряда, исключались те, кто плохо умел плавать и страдающие морской болезнью. Вообще говоря, предпочтение отдавали наиболее физически подготовленным (в возрасте от семнадцати лет и старше). С учетом этих критериев, приблизительно лишь одна десятая часть заявителей была принята. Вскоре после этого они были переведены на специальную тренировочную базу войск Кайтэн.

Однако к весне 1945 года все резко изменилось. Второй курс авиационной подготовки был отменен, чтобы ускорить переход от базового обучения к практическим тренировкам и сфокусироваться на подготовке к миссии камикадзе. Отбор стал менее избирательным и менее добровольным.

РМ: Какую спецподготовку нужно было пройти, чтобы стать пилотом-камикадзе?

АТ: Атака камикадзе представляется  простым пикированием на врага. В послевоенное время даже пошли слухи, что для миссий камикадзе отбирали плохо обученных пилотов, которые и летать то толком не умели.  На самом же деле, для кандидатов в камикадзе был разработан курс  специальной подготовки, включавший навыки управления планером в условиях экстремальной гравитации после отделения от самолета-носителя, а также, к примеру, взлет с помощью специальных катапульт смонтированных на вершинах гор, или полет на больших высотах с использованием новейшего ракетного двигателя.

РМ: Какой ущерб врагу от атак камикадзе фигурировал в сводках того времени? Кроме физического ущерба учитывался ли психологический эффект от атак?

АТ: Даже сегодня получить точные цифры сложно, но если сопоставить наши сведения и сведения ВМС США — 2370 самолетов-камикадзе вылетело на задание, успешно поразив цели в половине случаев. В результате 203 корабля союзных сил было повреждено, 83 из которых затонуло.  Ущерб причиненный отрядом кайтэн до сих пор не известен. Что касается отряда синё, есть только одно или два подтверждения успешного поражения целей на Филиппинах и лишь одно на Окинаве. Разумеется, сбор и передача информации во время войны были крайне трудным делом, поэтому даже наше командование имело крайне размытое представление об эффективности камикадзе. Психологический эффект на врага, возможно, также ожидался, но лично я никогда об этом не задумывался. Я думал лишь о том, смогу ли успешно выполнить свою миссию, когда наступит время.

РМ: А что насчет психологического эффекта для японской стороны? Разжигала ли стратегия камикадзе патриотизм и жертвенность у населения?

АТ:  Я не уверен, в реальности подобной перспективы, однако, помню плакаты и листовки с текстовками вроде: «Все 100 миллионов для суицидальных атак!», или «Вперед, к 100 миллионам! Вы — оружие!» Так что, я бы сказал, идеологический момент тут, несомненно, был  — каждый японец был мотивирован действиями камикадзе и готов был сделать всё от него зависящее ради своей страны.

РМ: Обещало ли правительство какие-либо материальные компенсации для пилотов-камикадзе?

АТ: Если сравнивать с другими павшими, погибшие при исполнении суицидальных миссий солдаты удостаивались исключительных посмертных повышений. Например, погибший рядовой посмертно повышался на четыре звания и удостаивался офицерского звания второго лейтенанта (рикугун-сёи). И это было не только частью посмертных почестей, но и серьезно увеличивало размер пенсии, которую семья погибшего должна была получить после войны. Однако в плане мотивации при рекрутировании добровольцев — будущих камикадзе, такие материальные формы вознаграждения были вторичными: самым главным было стремление выделиться в строго иерархическом и высоко конкурентном сообществе. Каждый из нас ощущал чувство огромного превосходства, когда из числа всех желающих именно тебя отбирали кандидатом в камикадзе. Как вы можете представить, нам, мальчишкам в возрасте 17-18 лет, когда соперничество достигает своего пика, это было очень важно. Я бы сказал, что наибольший приток добровольцев для миссий камикадзе обеспечил именно этот юношеский дух соперничества.

РМ:  Обеспечение определенного постоянного числа пилотов было важнейшей задачей для командования сил камикадзе. Проводило ли правительство специальную рекламную компанию?

АТ: Авиация требовала больше всего пополнений и для того чтобы обеспечить большее число пилотов, набор на Начальный курс авиации стали проводить более агрессивно чем в предыдущие годы. Самым первым изменением стало то, как внезапно изменилась подача базового курса – из места для забракованных, которые были недостаточно хороши для зачисления в Императорскую военно-морскую академию, он буквально за ночь превратился в достаточно престижное место. Но так как число кандидатов, несмотря на это, оставалось недостаточным, военное командование оказывало давление на руководство летных школ на уровне префектур, заставляя их предоставлять достаточное количество кандидатов. Примером плодов этих усилий может служить число курсантов Класса 13 Начального курса авиации, где я и обучался – в нашем наборе было  28000 человек, то есть, почти в 10 раз больше чем предыдущем. Однако число доступных нам тренировочных планеров и помещений, наоборот, сильно сократилось, я думаю, это стало причиной перевода части курсантов в морские и подводные отряды для суицидальных миссий. В отличие от самолетов для миссий камикадзе, производство морских «орудий самоубийства» было проще и занимало меньше времени.

Тем не менее, набор в отряды для суицидальных миссий  шел полным ходом вплоть до последних дней войны, когда уже не на что было надеяться. В конце даже появился отряд «Фукурю» («скрывающийся дракон»), который состоял из боевых пловцов, оснащенных лишь простейшими аквалангами — они скрывались под водой в прибрежных зонах и должны были подрывать подходившие к ним десантные корабли при помощи бамбуковых палок с прикрепленной к ним взрывчаткой. Еще одним примером может служить отряд «Дорю» («земляной дракон»), специализировавшийся на подрыве вражеских танков – боец с закрепленной на теле взрывчаткой прятался в окопе и подрывал себя в момент прохождения над ним танка.

РМ:  Как следует из сказанного вами, необычная природа суицидальных миссий, также требовала оригинальной техники и экипировки…

АТ: Да, основной идеей тактики камикадзе была простая заменимость. Поэтому большинство устройств были достаточно просты для массового производства.

РМ:  Я вспоминаю «Синё», простые деревянные лодки с моторами «Тойота» нагруженные максимально возможным количеством взрывчатки…

АТ: Верно. В одной лодке можно было разместить до 250 килограмм взрывчатки. Тот же принцип, как я уже говорил, был и у охки. Все части, которые не требовали укрепления, производились из дерева.

РМ:  Что касается военных технологий, каково было участие немецких военных советников? Повлияли ли немецкие технологии на дизайн устройств камикадзе?

АТ: Конечно в то время Япония тесно сотрудничала с нацистской Германией, но с коммуникацией постоянно возникали проблемы. Например, чертеж «Сюсюи», первого японского ракетоплана, был потерян при транспортировке из Германии – перевозившая его субмарина была уничтожена. Поэтому прототип сюсюи был построен по воспоминаниям уцелевших офицеров.

РМ:  Миссия камикадзе по определению – «билет в один конец». Как пилоты готовились к последнему вылету? Какие-то стандартные ритуалы, танцы, песни, наркотики? Отличалась ли чем-то их последняя трапеза?

АТ: Нет, насколько я знаю, формальной процедуры не было. Я слышал, что некоторые закапывали прядь волос на территории святилища, другие принимали алкоголь, что бы снять стресс, но всё это не было стандартной процедурой и не рекомендовалось командирами. Нам просто говорили, что мы можем написать предсмертную записку, если хотим, и некоторые составляли её в поэтической форме. Но в целом психологическая подготовка к последнему вылету была сугубо личным делом.

Я думаю, что и длительность службы влияла на этот процесс самоконтроля, но по большому счету, почти все кандидаты в камикадзе смирились с фактом неминуемой смерти ещё пройдя базовый курс подготовки. Думаю, что сама привязанность к жизни в нас была заглушена. Однако в некоторых подразделениях был обычай отпускать домой на несколько дней тех, кто уже стоял в графике.

РМ: Разве посещение семьи не могло подорвать решимость камикадзе?

АТ: Нет. Во время войны любовь к семье была неотделима от любви к Родине.

РМ: Я заметил, что в вашей книге «Ёкарэн» («Базовый курс») постоянно встречается символ цветка вишни (сакуры). Не смотря на то, что это традиционный и крайне популярный в японской литературе и поэзии символ, его постоянное упоминание в контексте военного времени кажется достаточно удивительным. Словосочетание «цветок вишни» встречается в военном гимне, в названии подразделения и самолета. Была даже медаль сделанная в форме цветка вишни. Как вы думаете, какова связь между японцами, цветком сакуры и ментальностью камикадзе?

АТ: Я думаю, цветок вишни символизирует отрешенность от жизни, которая является частью японской эстетики. Цветки сакуры просты, их существование мимолетно, кажется, что они добровольно принимают свою судьбу исчезая. Отметить эту простоту и непостоянство — уникальная японская черта, что, я думаю, во многом объясняет ту покорность с которой становились камикадзе (прим.: во время Второй мировой войны, японский глагол «тиру» («разлетаться») часто использовали как метафору для самоубийственных миссий: «это естественно и неизбежно, также, как лепестки цветка разлетаются на ветру»).

РМ: Что вы и другие кандидаты в камикадзе, которым не довелось выполнить свою миссию, думаете о тех, кто совершил вылет?

АТ: Я задавал этот вопрос многим «экс-камикадзе», с которыми познакомился через бюллетень, что я издаю, и ответы были разными. Кто-то считал, что обязан жизнью тем, кто вылетел, так как по общему правилу в случае болезни или ранения кандидата, его место должен был занять следующий в очереди пилот. Эти чувства терзают их и по сей день. Но суть в том, что это было неизбежно. У всех нас было единое видение миссии камикадзе как своей судьбы и не в наших силах было остановить войну. Многие из нас продолжают посещать мемориальные службы, посвященные памяти павших товарищей, но я думаю такие встречи дают нам также возможность поделиться, обычно подавляемым, чувством обиды. Для меня самое мучительное осознавать то, насколько драматически моей жизни пришлось дважды измениться всего за два года в независимости от моей воли. Первый раз — когда наша школа в рамках префектурного призыва записала нас всех добровольцами в армию. Второй — когда я выжил, вопреки моей внутренней готовности умереть.

РМ: Когда вы впервые увидели новости о теракте 11 сентября в США, возникли ли у вас ассоциации с камикадзе?

АТ: Я никогда не думал о связи между терроризмом и действиями камикадзе, пока кто-то не сказал мне подобное. Тогда я подумал: «Как можно сравнивать случайную атаку на гражданских с военной операцией, целями которой являлись корабли противника!?». К тому же они совершенно различны с технической точки зрения. Однако потом мне стали приводить некоторые сходства: к примеру то, что и террористы совершившие атаки 11 сентября и камикадзе пошли на сознательный акт самоуничтожения из-за своих убеждений. Наш император считался живым божеством и почитался соответствующе…

РМ: Было ли у камикадзе четкое видение лучшего мира, куда они попадут после выполнения своей миссии? Говорят, что у террористов взорвавших Башни-близнецы была очень четкая картинка: после гибели он все попадут в райские кущи, где их будут ждать девственницы и все в таком духе.

АТ: В популярном военном гимне тех лет «Доуки-но-сакура» («Вишневый цветок товарищей»), была строчка: «В цветущей столице святилища Ясукуни мы расцветем на весенних деревьях чтобы увидеть друг-друга». Не думаю, что раем для нас представлялось именно святилище Ясукуни, но в целом мы представляли, что после смерти наши души окажутся в святилище, и мы сможем вновь встретить наших павших товарищей.

РМ: Можете вспомнить какие-нибудь мифы о камикадзе? Абсурдные слухи и инсинуации?

АТ: Мне не по себе каждый раз когда я слышу как слово «камикадзе» употребляют как синоним безумия и безрассудства. С другой стороны мы действительно мало сделали чтобы развенчать этот миф. Многие из нас годами скрывали свое прошлое в качестве кандидатов в камикадзе потому что пост-империалистическое общество быстро заняло враждебную позицию ко всему что связано с камикадзе. Некоторые из нас не могли устроиться в школу, либо же вообще найти работу после войны. Есть даже такой термин «Синдром подразделения специальных атак», которым называют экс-членов отрядов специальных атак, морально сломленных, от того что упустили свой шанс умереть с честью и не нашедших никакой другой цели в жизни. В моем случае, смотря на серию всё более темнеющих картин, написанных мною после войны, я осознал что мои воспоминания о камикадзе также тускнеют. Тогда я начал свое исследование в попытке «воссоздать полную картину», одновременно с этим я стал пробовать себя в качестве писателя. Что до моих картин — их тематика осталась неизменна.

РМ: Что побудило вас начать издавать бюллетень?

АТ: Прошло почти двадцать лет, но я рассматриваю эту работу как продолжение моей книги «Ёкарэн», потому что она служит той же цели — выразить то, что как грязь лежит на самом дне моего сердца. В с своем творчестве я нашел широкую поддержку среди людей моего поколения, разделяющих те же эмоциональные проблемы. А в последнее время я также мотивирован желанием рассказывать молодежи о войне со страниц моего бюллетеня.

КОНЕЦ.

_____

Источник: http://www.cabinetmagazine.org/issues/20/manabe.php

Перевод: moBstr

_____

PS: К герою статьи может возникнуть даже некоторое сочувствие, однако не стоит забывать, что из себя представляет национализм и к чему он приводит. Ниже — одна из многих фотографий тех лет, далеко не самая страшная, но передающая дух времени:

_____

Если данная статья была Вам интересна, пожалуйста, вступайте в нашу группу на Subscribe

или в соцсетях:

Facebook | Twitter | Мой мир | ВКонтакте | Одноклассники | Google+

Огромное спасибо!  ＼(●＾ω＾●)/

_____